В марте Светлана Тихановская, бывший кандидат в президенты Беларуси, приедет в Швейцарию — она требует от властей этой страны выявить тайные активы Александра Лукашенко. Накануне этого визита в Вильнюсе, где она живет в изгнании, Тихановская дала интервью швейцарскому изданию Le Temps.
По мнению Тихановской, у протестов в Беларуси и России общего немного: лишь то, что люди выходят на улицы и подвергаются жестоким задержаниям. Она считает, что россияне митингуют против коррупции, а белорусы — добиваются свободных выборов.
Светлана Тихановская:
— В отличие от Беларуси в России еще не достигнута точка невозврата, еще не произошло ничего экстраординарного, есть еще место для созревания и развития движения. В России идут демонстрации, а в Беларуси — революция. Хотя мне не нравится насильственный оттенок этого слова — в нашем случае это мирная революция.
Просто разошлись по домам
Проблема в том, что, сколько ни говори «революция», во рту слаще не становится. Демонстрации, собиравшие сотни тысяч участников, остались в августе, ныне речь идет о локальных акциях, зачастую напоминающих флешмобы.
VTimes прогнозировали затухание протестов еще полгода назад, в момент массовой эйфории по поводу событий в Беларуси. Отсутствие плана действий и дефицит напористости — когда власть полностью проигнорировала требования более 200 000 демонстрантов, они просто разошлись, — не позволили сторонникам перемен добиться своего, хотя бы частично.
Власть же, напротив, все это время действовала методично. Удержав контроль над ситуацией (не без помощи Кремля), Лукашенко развернул беспрецедентную по масштабам кампанию репрессий, целью которой является посеять даже не страх, а ужас — чтобы свести к минимуму количество тех, кто готов открыто протестовать. Сейчас в Беларуси уже 250 политзаключенных, 2300 уголовных дел «экстремистской направленности» (определение председателя Следственного комитета Ивана Носкевича), а число задержаний за акции давно превысило 30 000.
Подготовка к 25 марта
Тихановская, еще недавно весьма позитивно высказывавшаяся о состоянии протеста, ныне не столь оптимистична:
— Я должна признать, что мы потеряли улицы, у нас нет возможности противостоять насилию режима против протестующих — у них есть оружие, у них есть сила, так что да, на данный момент кажется, что мы проиграли.
Экс-кандидат в президенты надеется взять реванш весной. Тихановская призвала своих единомышленников «мобилизовать протестный дух, выстраивать безопасные сообщества, планировать возвращение на улицы собственных городов» к 25 марта. Знаковая дата для сторонников перемен — в этот день в 1918 году была провозглашена Белорусская народная республика.
Однако сказать иногда проще, чем сделать. Пока каток репрессий набирает обороты. Силовики не только задерживают отдельных граждан за уличную активность, но и атакуют целые организации, которые считают «вражескими»: правозащитные центры, независимые профсоюзы, Белорусскую ассоциацию журналистов. В ближайшие недели можно ждать новых арестов, обысков и конфискаций. Власть готова заплатить любую цену — лишь бы не дать протесту разгореться вновь.
Важна численность
Поэтому перспективы весеннего камбэка выглядят пока туманными. Акция 25 марта состоится при любой погоде (в том числе любой политической), но вот насколько массовой она окажется — большой вопрос.
Между тем численность демонстрантов напрямую влияет на развитие событий. Когда на улицы выходили 200 000, силовики отсиживались в обороне, выстраивая кордоны у президентской резиденции. От 100 000 до 200 000 — начиналось перетягивание каната между сторонами конфликта, но все же манифестантам удавалось собраться в одну огромную колонну. А когда счет шел на десятки тысяч, ОМОН и иже с ним просто устраивали охоту на протестующих.
Будущее протестов, по мнению политолога Артема Шрайбмана, зависит от трех переменных. Формула выглядит так: сила протеста = вера в успех, умноженная на силу триггера и деленная на страх.
Артем Шрайбман:
— Сегодня значения двух числителей невелики, а знаменатель вырос из-за шести месяцев репрессий.
Но сколько продлится нынешний, относительно благоприятный для Александра Лукашенко период, вряд ли кто-то возьмется предсказать.
Дисклеймер: в этом тексте по настоятельной просьбе автора употребляется название страны — Беларусь. С точки зрения русской орфографии правильно Белоруссия, но сейчас у этого написания появился политический контекст.
