В начале войны во Вьетнаме президент США Линдон Джонсон спросил одного из своих генералов, каких усилий будет стоить «решение этого вопроса». Генерал ответил: «смотря что вы имеете в виду под “этим вопросом”». Позднее исследование Белого дома определило победу во Вьетнаме как «демонстрацию Вьетконгу того, что они не могли бы победить».
Теперь, когда Запад помогает Украине в борьбе с Россией, западные политики снова поддались соблазну определить победу как отсутствие поражения. Украинцы, в свою очередь, опасаются, что им будут помогать ровно настолько, чтобы они могли продолжать сражаться, но недостаточно, чтобы победить Россию. Наблюдать за развитием событий для Украины мучительно — города опустошаются, а украинская армия теряет сотни человек в день, сражаясь, чтобы остановить наступление россиян.
В недавней статье президента Джо Байдена главная цель Америки определена как сохранение свободной и независимой Украины. Олаф Шольц, канцлер Германии, часто говорил, что Россия не должна победить, но никогда не говорил, что Украина должна добиться победы. Пресс-секретарь Эммануэля Макрона анонимно сообщил, что Франция хочет, чтобы Украина победила, но сам президент еще не произнес этих слов.
Напротив, Борис Джонсон, премьер-министр Великобритании, просто заявил, что «Украина должна победить». А премьер-министр Эстонии Кая Каллас сказала: «Целью должна быть победа, а не какое-то мирное соглашение».
Разница между теми, кто призывает к победе Украины, и теми, кто ограничивается словами о том, что Россия не должна победить, заключается не только в нюансах. Она диктует важные решения о том, какое оружие будет предоставлено Украине, а также о том, следует ли настаивать на мирном урегулировании.
Отказ Эстонии от «какого-то мирного соглашения» контрастирует с заявленной Байденом целью поставить Украину «в максимально сильную позицию за столом переговоров».
За этими взглядами скрывается различие в восприятии угроз. Те, кто видит главную опасность в российском империализме, готовы призвать к победе Украины. В этот лагерь входят Польша, Великобритания, страны Балтии и Финляндия.
Те, кого больше всего беспокоит война между Россией и Западом, будут говорить только о том, что Москва не победит. Они опасаются, что стремление к полной победе Украины может привести к прямому конфликту между Россией и Западом или применению российского ядерного оружия. Франция и Германия находятся в этом лагере.
США, что особенно важно, находятся где-то посередине, пытаясь сбалансировать свой ответ на обе угрозы, поскольку они предоставляют большую часть военной помощи Украине. В администрации Байдена преобладает мнение, что, слишком сильно беспокоясь о ядерном конфликте в начале войны, Запад теперь рискует слишком рано перестать беспокоиться.
Российская военная доктрина допускает применение ядерного оружия в случае экзистенциальной угрозы нации. Высокопоставленные официальные лица США считают, что российский лидер Владимир Путин, возможно, увидит в унизительном поражении на Украине такую экзистенциальную угрозу. Это создает парадоксальную ситуацию: чем успешнее Украина на поле боя, тем опаснее становится ситуация.
Эти опасения привносят осторожность в политику США, и именно поэтому Вашингтон решил ограничить дальность новых ракет, которые он поставляет Украине. Американцы решили не посылать в Россию артиллерию, способную хорошо поражать цели, потому что это могло бы слишком походить на прямую атаку США. (При этом поставки тяжелого вооружения из Германии продолжают откладываться.)
Все это является источником глубокого разочарования для тех в западном альянсе, которые думают, что самая большая опасность — это русский империализм, а не поражение России. Они указывают на недавние высказывания Путина, в которых он назвал себя наследником Петра Великого, возвращая — как он выразился — и расширяя территорию России.
Они отвергают идею о том, что Путин когда-либо применит ядерное оружие, утверждая, что российский лидер всегда проявлял сильный инстинкт самосохранения. Они считают, что единственный способ окончательно покончить с российской имперской угрозой — полностью победить Путина. И призывают к более агрессивным военным действиям — таким как предоставление Киеву средств для потопления российского флота, который в настоящее время блокирует украинские порты.
Осознавая необходимость сохранения единства Запада, Америка и ее союзники придумали несколько словесных формул, с которыми они все могут согласиться. Все, включая Шольца и Макрона, согласны с тем, что Украине не будет навязан мир. Но украинцев беспокоит то, что де-факто они будут вынуждены уступить территорию, потому что им не дадут достаточно мощное вооружение, чтобы предотвратить продвижение России на поле боя.
Многое будет зависеть от того, какое влияние окажут новые артиллерийские системы, обещанные Украине в ближайшие недели. Несмотря разногласия, большинство западных правительств, похоже, считают, что если Украина сможет заставить Россию вернуться туда, где ее вооруженные силы начали действовать 24 февраля, до вторжения, то это послужит основой для серьезных переговоров.
Однако, к сожалению, нет никаких гарантий, что Украина сможет добиться такой победы или что какая-либо из сторон прекратит боевые действия, если будут достигнуты рубежи 24 февраля. В Украине, как и во Вьетнаме, определение победы опасно расплывчато, и результатом может стать долгая жестокая война на истощение.
