Понятно, что опросы о доверии Владимиру Путину или о поддержке войны — вещь условная. Гражданин не станет делиться с опросной службой сокровенными мыслями по таким поводам, даже если они у него есть. Но ведь остались же какие-то вопросы, и не только про погоду или покупки, на которые россиянин-2023 станет отвечать, не напрягаясь.
Скажем, про отечественную историю. Звонят человеку из ВЦИОМа и спрашивают: «С какими известными, выдающимися людьми из прошлой России вы бы хотели познакомиться и пообщаться?» Сами, мол, назовите, кого захотите, подсказывать фамилии не будем.
Восемнадцать задушевных собеседников
Вот какой тут может быть подвох? Накажут, допустим, если сказать: хочу, мол, поговорить с Цоем? Очень вряд ли. А если с Сахаровым? Ну, пожалуй, есть небольшой риск. Все возможно, что не исключено. Но уж за Солженицына точно не накажут. Так что выбор есть.
И вот, пользуясь этой свободой выбора, россиянин-мужчина чаще всего (в 20% случаев) называет своим желательным собеседником Сталина, а россиянка — Петра Первого (в 17% случаев). И в самом деле, с кем же еще посидеть, потолковать о том, о сем?
ВЦИОМ опубликовал список из 18 фамилий — только тех, кого назвали не менее 2% опрошенных. Ни Цоя, ни Сахарова, ни Солженицына среди них нет.
Напомню, вопрос был открытый. Люди сами и безо всяких подсказок выбирали себе собеседников для задушевного разговора. Ни с какой заранее заготовленной анкетой ВЦИОМ к ним не подступался. Свои знаменитые наводящие вопросы эта опросная служба бережет для более ответственных поводов. Публика на этот раз чувствовала себя вольнее обычного, об этом говорит также и тот факт, что все три профессиональных коэффициента, отображающие долю тех, кто согласился и смог ответить, тут отчетливо выше, чем, например, в проведенном в те же дни другом опросе с выразительным названием «Крым — 9 лет дома».
Так что дело здесь не в пугливости россиян. А в том, что готовая анкета оказалась у них в головах. Не был забыт ни один записной тиран. Кроме Петра и Сталина, в списке желательных собеседников присутствует Ленин (7%) и даже Иван Грозный (4%).
А также и еще пять правителей с менее однозначной репутацией: Екатерина II (7%), Николай II (5%), Брежнев (4%), Александр II (3%), Андропов (2%).
Оттенок политического или просто человеческого любопытства в ответах иногда тоже присутствует. Скажем, молодежь чаще прочих интересуется Лениным. А пожилые — Брежневым, своим современником. Посудачить с ним действительно было бы любопытно. Но он в списке далеко не на первом месте. Опрошенным даже и в голову не пришло, что личное знакомство с Иосифом Сталиным или Иваном Грозным заканчивалось обычно катастрофически.
Никто из них и не примерял на себя роль петровского собутыльника или любовника Екатерины Второй. Добровольно вспоминаемые самодержцы и партийные вожди привлекли публику вовсе не как индивидуумы, а как символы державы. А если так, то состав списка уже не удивляет: чем персонаж деспотичнее, тем он символичнее. И дружеская беседа с ним — как привычная беседа с Путиным, с которым лояльный россиянин и в самом деле каждодневно общается, выслушивая его болтовню с экрана.
И половина этой болтовни — на исторические темы. Репертуар неширок и всегда одинаков: про геополитику, про древние, средние и новые обиды и про то, что Украину придумали враги. Как видим, массовый человек принимает это не как сдвиг по фазе, естественный для пожилого любителя советских мультфильмов и сериалов, а как нечто, созвучное своим собственным понятиям.
Наставления статуи
ВЦИОМ ведь задал россиянам еще несколько вопросов. Например, интересуются ли они «в целом историей России». И представьте, лишь 2% опрошенных дерзнули ответить безоговорочным «никогда не интересовался», и еще 7% респондентов выбрали осторожное «скорее не интересуюсь». Остальные девять десятых объявили себя интересующимися.
В нормальном понимании такое повальное увлечение совершенно неправдоподобно, но если «история» — это комплект расхожих выдумок, привлекаемых для оправдания того, что сейчас делается, то все встает на свои места.
Понятным становится и присутствие в составленном публикой списке двух полководцев — Суворова (4%) и Жукова (3%) и двух главных (по мысли опрошенных) корифеев российской политики — Столыпина (5%) и Жириновского (2%). Все они, при некоторых различиях в оттенках, — люди имперской окраски. Это вам не Сахаров и даже не Высоцкий.
И проясняется статус Пушкина (7%) — с его третьим местом среди отобранных народом собеседников. Он даже слегка обошел Ленина. Но вовсе не в качестве альтернативы вождям державы. Из капитанов русской литературы в конце списка есть еще только Лермонтов (3%). А все прочие ее классики, в том числе и явно более читаемые, от Достоевского с Толстым до Ильфа и Петрова с Булгаковым, через двухпроцентный барьер не прошли. Так что дело точно не в раскладе читательских симпатий.
Пушкин продвинулся на почетное место рядом со Сталиным и Петром, выступив в той же самой роли, в какой в Украине его сейчас сносят и вычеркивают, — в качестве имперского символа. Не с сочинителем стихов хотят потолковать опрошенные россияне, а со статуей. И не о поэзии, а о геополитике. О том же самом, о чем с Иваном Грозным и с Жириновским.
Можно возразить, что историческая паранойя, во-первых, не поголовна, а во-вторых, наиграна. И то, и другое — правда. Но те, кто не вовлечен в паранойю, в явном меньшинстве. А те, кто вовлекся, хоть и не погружены в нее так глубоко, как Путин с Патрушевым, но ничего альтернативного в головах не держат.
Передовая, богатая, свободная РФ
Для полноты картины, еще один свежий опрос — не про старую Россию, а про нынешнюю. Фонд «Общественное мнение» повторил то, что делает из года в год — выяснил «мнение россиян о своей стране и о том, как её воспринимают в мире».
Если сравнить полученное сейчас с последним предвоенным опросом (январь 2022-го), то можно подумать, что Россия за год с небольшим одержала серию блистательных побед на всех участках жизни. Уверенность, что «мы живем в передовой стране» выросла у опрошенных за этот отрезок времени с 54% до 70%, что в «богатой» — с 37% до 57%, что в «свободной» — с 53% до 70%. А сверх того, они еще и полагают, что остальное человечество по всем пунктам разделяет эти оценки.
Полная неадекватность любых публичных высказываний о настоящем и прошлом стала в РФ нормой, а адекватность — отклонением. И готовность публики вести задушевные беседы со Сталиным и памятником Пушкину ничего утешительного не обещает.
