Этот день я оставил для того, чтобы написать не об извращении истории, а о настоящей истории — то есть о гигантском реальном значении Победы, одержанной над реальным фашизмом народами СССР в союзе со странами антифашистской коалиции. Эта победа, на мой взгляд, имела двоякое значение для судьбы Советского Союза, а значит, и всех нас, продолжающих жить в его Ойкумене, желая или не желая себе в этом признаваться, — как позитивное, так и негативное.
Главным позитивным следствием Победы стало резко выросшее за годы войны чувство достоинства и самоуважения народа-победителя. С фронтов к мирной жизни возвращались совсем другие люди, чем те, которые уходили на фронт. С этим народом уже нельзя было обращаться так же, как в 37-ом. Не было бы Победы — не было бы ни 53-го, ни 56-го годов. Победа породила Оттепель, Оттепель породила поколение Шестидесятников, Шестидесятники совершили Перестройку, Перестройка подарила десятилетие Свободы, а также независимость народам СССР. Поэтому Победа равно Свобода.
Победа поставила на паузу русскую революцию и подарила СССР около сорока лет относительного гражданского мира, следствием которого стал уникально длинный по меркам русской истории период, в течение которого Россия не была вовлечена в глобальные военные конфликты. В том числе и потому, что у власти все это время находились элиты, хорошо запомнившие, что такое война. Поэтому Победа — это Мир.
Но у Победы была цена. Это 27 миллионов погибших, из которых около 9 миллионов на фронтах, 13,5% и 4,5% от всего населения. Применительно к сегодняшнему дню, это как если бы сейчас на войне погибло 19 и 6,5 миллионов человек соответственно. Ну вроде как разом не стало Москвы и Питера , и еще кое-чего по мелочи. Это гигантская демографическая воронка, как в количественном, так и в качественном отношении, из которой СССР так и не смог выбраться. Коротко ответ на вопрос, почему распался СССР, должен звучать так: он утонул в демографической воронке, оставленной войной.
Россия надорвалась в этой войне, так и не сумев полноценно восстановить свой человеческий капитал. К излету 70-х она стала захлебываться, а к концу 80-х пошла на дно. Пассажиры спасались по одиночке на надувных плотиках. Со временем им в этих плотиках стало тесно, и они начали топить друг друга веслами. Так началась новая война. Цена Победы оказалась слишком непосильной для общества, и оно, в конце концов, рухнуло под собственной тяжестью. Победа как бы открывала для России новые уникальные цивилизационные возможности для развития, но обернулась в итоге цивилизационной трагедией.
Эти обе стороны великой Победы — героическая и трагическая — к сожалению, неразрывно связаны друг с другом. Победа в войне способствовала формированию прототипа нации «советского народа», и она же из-за своей непомерной цены не позволила этому прототипу реализоваться, привела к развалу советского проекта полвека спустя, после минуты его наивысшего торжества.
Она — не повод ни для победофилии (в крайней патологической форме — победобесия), ни для победофобии. Победа — давно уже всего лишь наша Память, и нет никакой необходимости в день памяти тиранить асфальт гусеницами танков.
Материал опубликован в телеграм-канале автора.
