Китай, кроме того, — единственный потребитель российского газа, который увеличивает закупки в момент, когда добыча «Газпрома» опустилась до минимального показателя за всю историю компании.
Но в самом Китае — отнюдь не все благополучно.
Экономический рост замедляется — Всемирный банк предсказывает его в 4,5% в этом и всего 4,3% в следующем году. Бюджетные проблемы как центрального, так и региональных правительств — нарастают: только региональные долги недавно превысили 80% ВВП. А сектор жилищного строительства, недавно переживавший бум, сталкивается с огромными трудностями: за весь 2023 г. падение достигло 6,9%, а в декабре ускорилось до 17% в годовом выражении.
Ни стройка, ни развитие инфраструктуры уже не вытягивают экономику: обеспеченность жильем достигает 40 кв. м на человека, а самые быстрые в мире поезда летают полупустыми, принося одни убытки — долг китайских железных дорог приближается к… $1 трлн.
Инвесторы начинают выводить капиталы из Китая, а выброс правительством на фондовый рынок почти $300 млрд не останавливает его от движения к минимумам с 2014 г. Падение котировок за последние 12 месяцев превысило 20%.
Год начался для Китая не слишком приятными новостями: банкротством сначала ипотечной компании Zhongzhi Enterprise Group, неспособной обслуживать обязательства в $64 млрд, а затем — и Evergrande с долгами в $300 млрд. Банкротства строительных и ипотечных компаний порождены не только замедлением строительства, но и падением цен на жильё — в среднем на 6,5% в прошлом году. Это ведёт к общей переоценке всех кредитных рисков.
Добавило «оптимизма» и обсуждение Дональдом Трампом со своими советниками введения 60-процентной пошлины на весь китайский экспорт в США.
И все это — лишь предвестники настоящих проблем. Видят ли их власти? Да, причём настолько хорошо, что запрещают видеть их всем остальным: недавно в стране запретили публикацию статистики по безработице, а с начала этого года стартовала новая волна кампании по удалению с интернет-сайтов экономических изданий материалов, в которых говорилось о предпосылках (и, о Боже, даже проявлениях!) хозяйственного кризиса.
Может ли Китай справиться с нарастающими трудностями? Прежде всего надо отдать себе отчет, что они выглядят фундаментальными по нескольким причинам.
Во-первых, индустриализация страны почти закончилась: 65% населения живёт в городах против 29% в 1995 г. Нужны новые источники экономического роста.
Во-вторых, приток западных инвестиций и технологий, особенно ускорившийся после вступления Китая во Всемирную торговую организацию в 2002 г., иссяк — инвестиции уходят, а вместо технологий приходят санкции.
В-третьих, страна стала больше похожа на западный мир: население начинает сокращаться, а число граждан в трудоспособном возрасте к 2050 г. снизится более чем на 200 млн человек. Западный мир переживал нечто подобное (хотя и со своей спецификой) между 1973 и 1992 гг.; Япония — между 1989 и началом 2000-х; и сложно предположить, что в Китае подобный переход пройдёт незаметно. Вероятнее всего, периодбыстрого и устойчивого роста закончился, а надежда Китая «догнать и перегнать Америку» уйдёт в прошлое, как ушли мечты советских коммунистов и страхи прочих перед Japan as No1.
Но стоит исходить из того, что экономика — сфера в основном управляемая; в ней нет ничего чётко предопределённого и заданного. Последние годы принесли Китаю массу достижений в сфере технологий, науки и образования, уровень жизни населения заметно вырос, а качество китайской продукции существенно улучшилось.
Фундаментальные сдвиги значат лишь, что пришло время изменить основы государственной экономической политики, чего, правда, курс председателя Си совершенно не предполагает. Правительство могло бы остановить инвестиции в инфраструктуру и оздоровить местные финансы; приватизировать часть госпредприятий; предоставить больше возможностей частному бизнесу; пойти во имя здравого смысла на уступки Вашингтону — хотя бы начав выполнять торговое соглашение 15 января 2020 г., которое китайские власти полностью игнорировали.
Но я бы не надеялся на всё это — председатель Си остаётся сторонником жесткого государственного регулирования и слишком увлечен геополитикой, чтобы посвятить несколько лет «мягкой посадке» китайской экономики.
Китай и Россия — очень разные по своей экономической структуре, но весьма похожие по системе управления и приоритетам власти страны. Россия за 1990-е и 2000-е годы превратилась из промышленной в сырьевую державу, которая сейчас закупает в Китае автомобили, а в КНДР — снаряды и ракеты. Китай, напротив, стал самой крупной индустриальной страной и поставщиком высокотехнологических товаров для всего мира.
Но обе страны достигли существенного экономического роста и повышения качества жизни населения, что стало следствием политики хозяйственной открытости и взаимодействия с западным миром — но на определённом этапе сочли возможным отойти и от рыночной экономической политики, и от тесных отношений со странами, которые её исповедуют.
Политика победила экономику в России и побеждает её в Китае. Результаты этих отчаянных экспериментов определят облик мира на ближайшие десятилетия…
