Однако тенденции последних 3–4 месяцев показывают, что центр тяжести вооруженного противостояния еврейского государства с радикальным исламизмом чем далее, тем более смещается в северную, ливанскую сторону.
От милиции исламистов к террористическому «государству в государстве»
«Хезболла» возникла во время гражданской войны в Ливане в 1975 году — война эта стала проявлением накопившихся религиозно-общинных, социально-экономических и этнополитических противоречий в ливанском обществе. Эти противоречия были изначально заложены в политическую систему страны конституцией 1943 года, разделившей власть между крупнейшими этноконфессиональными сообществами — христианами-маронитами, суннитами и шиитами. Вес шиитов в системе власти — в сравнению с маронитами и суннитами — был заметно меньше, как и вес других общин: друзов, православных христиан, армян, курдов и т. п. Это привело — постепенно — к исламистской радикализации этой группы.
Другим важным обстоятельством, которое нарушило и без того хрупкое равновесие в ливанском обществе, стало постепенное изменение демографического баланса между христианами и мусульманами в пользу последних и растущее сближение с арабским миром. Постепенный отход от действовавшей до конца 1950-х годов прошлого века прозападной ориентации Ливана и сворачивание экономических реформ вызвали экономический и социальный кризис 1960-х годов.
Запалом же для внутриполитического взрыва в Ливане стало присутствие там сотен тысяч палестинских арабов. Часть из них переехала после разгрома в 1947–1948 гг. вооруженной арабской милиции, созданной для ведения войны против евреев в Палестине, часть — после поражения армий пяти арабских стран (включая ливанскую), напавших на новорожденное еврейское государство в 1948–1949 гг. Еще больше палестинцев оказалось в Ливане после Шестидневной («третьей израильско-арабской») войны 1967 г.
Руководители и боевики Организации освобождения Палестины (ООП), созданной в 1964 г. по инициативе Лиги арабских государств для борьбы с еврейским государством, были изгнаны из Иордании в 1971 г. и передислоцировались в Ливан, где воспользовались политической нестабильностью, усилившейся с началом гражданской войны, и превратили юг страны в экстерриториальную зону» («Фатах-ленд» — по названию ядра ООП — организации «Фатх» Ясира Арафата).
Опираясь на сеть лагерей «палестинских беженцев» и черпая оттуда ресурсы для пополнения вооруженных группировки, лидеры ООП превратили безраздельно контролируемую ими территорию в плацдарм регулярных террористических атак на Израиль. А это, в свою очередь, вызывало ответные действия израильских войск. (Из наиболее запомнившихся — «Операция Литани» 1978 г., ставшей ответом на убийство вышедшими из Ливана палестинскими террористами 35 и ранение 71 израильтян на Прибрежном шоссе в районе израильского города Зихрон-Яков ).
Большинство христиан и часть суннитских элит, а также друзы видели в «палестинском присутствии» деструктивный фактор. И более того — некоторые свидетели и участники начавшегося в 1975 году конфликта считают его не гражданской войной между ливанцами, а войной между ливанцами и палестинцами Ясира Арафата. А исламистское крыло шиитов, напротив, в войне между христианами и мусульманами, в противостоянии вооруженных подразделений разных общин усматривали в деятельности ООП и в партнерстве с ее верхушкой свой шанс пробиться к реальной власти в Ливане и «переформатировать» страну в соответствии со своей идеологией.
Основанная в начале 1980-х годов группой молодых шиитских радикалов, «Хезболла» стала наиболее удачным воплощением этой идеи. Она во многом символизировала «шиитский ренессанс» в Ливане первой половины 1980-х гг. инспирированный прежде всего хомейнистской революцией в Иране. Многие ее основатели постигали основы терроризма в «Фатхе», другие первоначально принадлежали к военному крылу ливанской шиитской политической партии «Амаль», но были разочарованы ее «умеренной линией». Первым достижением нового движения стало освоение территориальной и политической ниши, освободившейся после широкомасштабной общевойсковой операции израильских сил «Мир Галилее» (она же «Первая ливанская война») 1982 г., тогда верхушка ООП и ее военный костяк были изгнаны из Ливана.
Вскоре «Хезболла», благодаря поддержке «собратьев» из «Амаля», осуществила экспансию в столичный Бейрут, западная часть которого, согласно отчету спецслужб США, к 1985 г. превратился из торгового и культурного центра арабского мира в почти неконтролируемую зону острого, в том числе вооруженного противостояния конфессиональных и идеологических фракций. «Хезболла» завершила гражданскую войну в Ливане в качестве единственной вооруженной милиции, которая сумела полностью игнорировать требование ко всем ливанским ополчениям разоружиться в соответствии с Таифским соглашением о прекращении конфликта, заключенном при посредничестве Саудовской Аравии и Сирии в 1989 г.
«Кредо» «Хезболлы», по ее манифесту 1985 года, включает изгнание западных держав из Ливана, уничтожение израильского государства, верность верховному лидеру Ирана и установление в Ливане исламистского режима иранского типа.
Именно режим иранских аятолл и сыграл центральную роль в организации и структурировании «Хезболлы», содействовал собиранию под ее крышу разнообразных шиитских боевых групп Ливана. Все это было частью курса на экспорт исламской революции в арабский мир, основным инструментом чего были и остаются «силы Кудс (Кодс)» — подразделение внешних операций иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Около 1500 инструкторов их КСИР создали базу в долине Бекаа вскоре после вторжения Израиля в Ливан, а в самом Иране боевики «Хезболлы» проходили подготовку в тренировочных лагерях, созданных в первой половине 1990-х годов по приказу иранского президента Рафсанджани. Всего через несколько лет после своего основания «Хезболла» превратилась в ливанское ответвление иранских КСИР, чем она в военном отношении остается и сегодня.
Акции ливанской шиитской организации резко пошли вверх после того, как в мае 2000 г. тогдашний израильский премьер Эхуд Барак в одностороннем порядке вывел «Цахал» из занятой им после Первой ливанской войны «зоны безопасности» к югу от реки Литани к международно-признанной ливано-израильской границе. «Хезболла», лидеры которой сумели представить эту ситуацию как свою военную победу, мгновенно заполнила образовавшийся в южном Ливане вакуум, превратив район в свой военно-политический анклав. В последующие годы эта территория за счет многомиллиардных вливаний Ирана превратилась в глубоко эшелонированный укрепрайон «Хезболлы». На вооружении этой террористической армии, в составе которой етсь спецназ, полевые и резервные части, на момент начала Второй ливано-израильской войны 2006 г. стояло примерно 13 тыс. ракет, минометов и установок залпового огня ближнего и сотни ракет среднего и повышенного радиуса действия, а также многочисленные противотанковые, зенитные и противокорабельные комплексы.
Все эти в массе своей укрытые в жилых кварталах южноливанских населенных пунктов средства были в основном иранского, китайского и (вопреки обещаниям и договоренностям) российского производства. Главным оплотом террористической деятельности «Хезболлы» юг Ливана остается и сегодня: группировка развернула там сеть из многих сотен военных объектов — бункеров и складов вооружений, штабов, подземных тоннелей, замаскированных огневых точек и пр. в трех сотнях расположенных там шиитских деревнях. Многие из этих террористических центров по-прежнему расположены вблизи больниц, частных домов и школ: гражданское население стало живым щитом военной инфраструктуры.
Свою роль в развитие группировки внес и союзник Ирана — сирийский режим Хафеза аль-Асада (отца нынешнего диктатора Башара), который стремился оказывать влияние на Ливан в том числе через крупный сирийский военный контингент в долине Бекаа — одном из районов компактного расселения ливанских мусульман-шиитов. С выводом в 2005 году сирийских войск из Ливана эти связи не прекратились — Сирия остается основным каналом поставок иранских и иных вооружений «Хезболле».
Антиизраильскими вылазками различного размаха деятельность шиитской группировки, разумеется, не ограничивалась. В течение 1980-х годов «Хезбалла» наносила удары по объектам западных стран и организаций в Ливане, включая взрывы посольств и военных казарм, похищение представителей этих стран и угон самолетов. Наиболее резонансным актом террора «Хезболлы» стал взрыв 23 октября 1983 г. в воротах штаб-квартиры морских пехотинцев США в Бейруте, определенный экспертами как «самым мощный неядерный взрыв в мире после Второй мировой войны», — и одновременно у здания Французских многонациональных сил. Жертвами этого двойного теракта стали 241 американец и 58 французов
К февралю 1985 г. ЦРУ считало спонсируемый Ираном терроризм крупнейшей угрозой персоналу и учреждениям США в регионе.
С 1982 г. «Хезболла» строила широкую глобальную террористическую и разведывательную сеть. За годы, прошедшие после ее внесения американцами в октябре 1998 года в список террористических организаций, благодаря постоянной и всеобъемлющей поддержке режима аятолл, «Хезболла» немало продвинулась в развитии собственных и адаптации ранее действовавших террористических ячеек. Не только в регионе Ближнего Востока, но и далеко за его пределами, опираясь главным образом — но не только — на сочувствующих этой группировке членов из ливанской шиитской диаспоры в Южной Америке, Европе, Африке и иных странах мира .
Выполняла «Хезболла» и иные «деликатные поручения» своих тегеранских кураторов — служила примером организации для других иранских прокси по всему региону, обучая или консультируя их, в частности помогала «Хамасу» в сферах экспертизы, финансов, обучения и вооружения в секторе Газа и и других регионах. Отправляла свои подразделения в помощь союзникам и прокси Тегерана в других странах, в том числе в поддержку российских и иранских усилий спасти проиранский режима Башара аль-Асада в Сирии. «Хезболла» также стала важным каналом взаимодействия Тегерана с авторитарными лидерами и криминально-мафиозными кругами в различных странах и континентах.
В то, чем она является сегодня, «Хезболла» структурировалась в начале нынешнего века: иранская прокси, действующая в интересах и от имени Тегерана и возглавляемой им оси радикальных исламистских движений и антизападных режимов. Но лидеры группировки прилагают все усилия, чтобы минимизировать представления о ней как о защитнице внешних интересов шиитов, а вместо этого ввести в ливанский и международный дискурс дефиницию «Хезболлы» как «независимой ливанской политической и военной организации», способной обеспечивать устойчивость страны и защитить ее от «агрессии», «вынашиваемой сионистами».
Эта линия нашла свое отражение в новой версии манифеста «Хезболлы», где, правда, лидеры группировки несколько умерили исламистский пафос, призывая к установлению в Ливане «истинной демократии».
Но лозунги «освобождения палестинских земель», включая Иерусалим, в качестве имманентной миссии арабского и исламского мира, и отказ от любого соглашение с Израилем, признающее его существования, «даже если Израиль признает весь мир», остались практически неизменными.
Гражданские и военные ресурсы
Именно под этим лозунгом лидеры «Хезболлы» во многом сумели сделать то, чего не удалось в 1970-х гг. их «ролевой модели» — арафатовской ООП. Не имея возможности официально возглавить основные институты государственной власти (например, посты президента и премьер-министра Ливана, которые согласно конституции, зарезервированы за представителями маронитской и суннитской общин страны), вожди группировки выстроили эффективный механизм фактического контроля над политико-управленческой системой страны, взяв страну в заложники и превратив ее в сателлита Ирана.
«Революция кедров», произошедшая в Ливане после убийства в 2005 г. сирийскими спецслужбами премьер-министра Рафика Харири, также на первых порах укрепила статус «Хезболлы». Организация стала формальной частью политической системы Ливана, ее представляли тогда составляли 10% членов парламента, у нее было два министра в правительстве страны, а принятие любых серьезных политических решений без согласия лидера «Хезболлы» Хасана Насраллы с тех пор стало практически невозможным.
Регулярное военное крыло «Хезболлы» — «отряды в исламского сопротивления» — долгое время было сравнительно невелико: под ружьем постоянно находились от 400 до 800 боевиков и 5–10 тыс. резервистов, но после Второй ливанской войны 2006 года их численность и оснащение значительно выросла. Уже вскоре после этих событий наблюдатели описывали группировку как «ополчение, обученное как армия и оснащенное как государственное войско» , а десятилетием спустя эксперты американского Center for Strategic and International Studies называли ее «самым вооруженным негосударственным образованием в мире».
По данным Северного командования Армии обороны Израиля, уже через пять лет после той войны число боевиков «Хезболлы» удвоилось – и продолжало увеличиваться. Инструментом мобилизации контингента в ряды этой террористической группировки, как и важным ресурсом влияния в целом, была и остается «гражданская» инфраструктура «Хезболлы», которая, как и у «Хамаса», фактически является частью военизированной системы. В условиях отсутствия безопасности, высокой безработицы и социального отчуждения многих молодых людей в шиитской и иных общинах ее влияние быстро росло.
Эта происходило как в годы гражданской войны в Ливане, так и в 1990-е, и в 2000-е годы, и особенно — в последнее десятилетие, когда эта страна вновь оказалась в состоянии политического хаоса и тяжелого, близкого к коллапсу, социального и экономического кризиса. Около 80% граждан Ливана, опрошенных в с февраля по апрель 2024 года, жаловались на нехватку доступных по цене продуктов питания; 68% признали, что еда у них нередко заканчивается до поступления новых выплат; ливанцы менее чем граждане остальных арабских стран были удовлетворены поставками воды, электроэнергии, доступом к интернету, и услугами здравоохранения.
«Хезболла» представляет альтернативу официальному правительству в районах Ливана с шиитским большинством, включая юго-западные и некоторые иные кварталы Бейрута, территории южного Ливана и региона долины Бекаа на востоке страны. «Гражданская администрация» группировки предоставляет обширный набор социальных услуг: инфраструктура, медицинские учреждения, школы и молодежные программы, а также помощь в трудоустройстве. Все это сыграло важную роль в том, что «Хезболла» получает больше поддержку от ливанской шиитской общины, а еще — в том, что «Хезболла» частично распространила влияние и на долю некоторых другие общинно-секторальные групп.
«Хезболла» владеет мощной экономической империей, куда входит огромная строительная компания, которая возводит объекты по всей стране, а в южных деревнях создала сеть водопровода и электроснабжения. Предприятия «Хезболлы» занимаются мелиорацией и предоставляют ссуды крестьянам, у «Хезболлы» есть долевое участие в управлении аэропортами и ливанской авиакомпанией. Доходами от предприятий в значительной части финансируются военные и гражданские программы группировки. Но главным ее донором все же остается Иран, который передает «Хезболле», по разным оценкам, ежегодно лишь наличными (не считая стоимости вооружений, подготовки и разведывательных услуг) 0,7 — 1,0 млрд долларов.
Но и этим дело не ограничивается. Как было сказано выше, «Хезбалла», при помощи Ирана глубоко вовлечена в международный криминал, в том числе — и с целью мобилизации финансовых, материальных и человеческих ресурсов для широкой террористической активности. Источниками доходов «Хезболлы» являются: контрабанда драгоценных камней из Африки, торговля подержанными и угнанными автомобилями, контрабанда сигарет и т. д.
Созданная «Хезбаллой» в Южной Америке, западной Африке и некоторых других местах сеть центров экономического и силового контроля и криминально-террористической деятельности, близких по структуре и функциям тем, которыми эта группировка располагает в южном Ливане, почти полвека конструировала свои сети влияния в регионах, предлагая себя в качестве брокера и поставщика финансовых услуг местным элитам и синдикатам организованной преступности. Еще семь лет тому назад стало достоянием гласности расследование Управления по борьбе с наркотиками при американском минюсте («Проект Кассандра»), согласно которому торговля оружием и наркотиками (например, контрабанда кокаина на территорию США) приносит террористам Хезбаллы около миллиарда долларов в год.
Актуальность этих и иных привлеченных ресурсов «Хезболлы» резко возросла с того момента, когда иранские взносы в основном стали в меньшей степени расходоваться на обеспечения социально-гражданской и военной инфраструктуры группировки в самом Ливане. И в намного большей степени — на финансирование операций ее боевого крыла в Сирии и тех точках Ближнего Востока и за его пределами, где Тегеран заинтересован в усилении своего присутствия.
К новой большой войне?
В любом случае, львиная доля финансовых, материальных и человеческих ресурсов «Хезболлы» шли на восстановление ее военной, гражданской и экономической инфраструктуры, почти половина которой была потеряна во время войны с Израилем летом 2006 г.
В памяти израильтян эта Вторая ливанская война, триггером которой стала вылазка боевиков «Хезболлы» на территорию Израиля и похищение двух и убийством еще трех солдат ЦАХАЛа, осталась как одна из самых неудачных в истории страны. Несмотря на серьезный урон, нанесенный «Хезболле», террористическая группировка уничтожена не была. В обществе с большим недоверием приняли заявление тогдашнего премьер-министра Эхуда Ольмерта, что «нынешнее положение Израиля лучше, чем кто-либо мог мечтать еще полтора месяца назад».
В ретроспективе можно сказать, что «фактор сдерживания» террористической группировки на определенный период ЦАХАЛом был достигнут — что, собственно, и отвечало поставленным правительством целям операции «Справедливое возмездие» (первоначальное официальное название той войны). Похоже, что и лидеры «Хезболлы» не ожидали от Израиля столь быстрой и жесткой реакции, с весьма тяжелыми последствиями для группировки и Ливана в целом. Не случайно две трети нешиитского населения Ливана, согласно тогдашним опросам, считали, что «Хезболла» проиграла войну, а Насралла, чьей основной резиденцией на протяжении вот уже 18 лет остается защищенный подземный бункер, уже через две недели после окончания июльской войны с Израилем признал, что не стал бы санкционировать трансграничную провокацию 12 июля 2006 г., если бы мог предвидеть такой итог.
В 2024 г. Хассан Насралла утверждал, что в рядах военного крыла движения состоит порядка 100 000 бойцов — а независимые источники оценивали их численность в промежутке от 20 000 до 50 000 человек. На вооружении «Хезболлы», по оценкам на этот год, стоит 150 000–200 000 ракет, включая те, что способны достичь почти любой части Израиля. Есть у «Хезболлы» и противотанковое оружие, и десятки беспилотных летательных аппаратов, и противокорабельные ракеты, и современные зенитные ракеты, системы ПВО и реактивные установки разной дальности и типа.
Неудивительно, что «Хезболла» начала спорадические обстрелы израильского севера и иные провокации, причем постепенно усиливая давление. В августе 2022 г. глава Института исследования национальной безопасности Тель-Авивского университета и бывший глава разведки генштаба ЦАХАЛа Амос Ядлин оценил, что необходимость вновь вести полномасштабные боевые действия против «Хезболлы» — реальная перспектива. Угрозы и попытки «Хезболлы» нанести ущерб израильским гражданам и объектам и тем самым увеличить политический капитал в Ливане и оправдать вооружение организации, стали обыденностью.
Значение этих вещей, полагал Ядлин, выходит за рамки тактического уровня. «Они могут отражать чрезмерную уверенность Хезбаллы и ее лидера, в своей способности бросить вызов Израилю — все, что привело ливанских исламистов к состоянию войны с Израилем в 2006 году». Это заключение вполне подтвердил и сам Насралла шейх Хасан Насралла, который 12 июля 2023 г. в видеообращении по случаю 17-й годовщины Второй Ливанской войны утверждал, что Израиль, якобы, растратил потенциал сдерживания и не в состоянии его восстановить.
Другой известный израильский военный эксперт, генерал-майор в отставке Гершон Хакоэн полагал, что «сегодня, когда Иран уже почти стал ядерной державой и обрел большую уверенность в себе, он впервые за это время дал Насралле „зеленый свет“… За несколько месяцев до войны 7 октября [2023 г.] Насралле сказали, что … если он будет повышать напряженность так, как не осмеливался делать со времен Второй ливанской, это станет признаком того, что иранцы разрешили ему готовиться к войне».
Уже на следующий день после нападения «Хамаса» на Израиль, «Хезболла» под лозунгом «солидарности» со своим младшим палестинским союзником начала обстреливать Израиль ракетами, минометами и беспилотниками с территории Ливана, получая ограниченную ответную реакцию Армии обороны Израиля ("Цахал"), занятого уничтожением террористической инфраструктуры исламистов в Газе, Иудее и Самарии. Столкновения между Израилем и "Хезболлой" существенно участились в 2024 году, и уже в марте с. г. утвердилось ощущение, что следующим этапом может стать общерегиональная эскалация, чему остается не так много альтернатив. Если только вооруженные подразделения "Хезболлы" не выполнят категорическое требование Израиля — прекратить огонь и отойти от границы на север за реку Литани, выполнить игнорированное группировкой резолюцию № 1701 СБ ООН, завершившей Вторую ливанскую войну летом 2006 г.
На сегодняшний день фронтовой и прифронтовой зонами фактически стала большая часть северной и западной Галилеи на севере Израиля и от четверти до трети территории Ливана; беженцами в своих странах стали многие десятки тысяч граждан, интенсивность обмена воздушными и артиллерийскими ударами постоянно растет. Это противостояние перешло на новый, возможно, уже критический уровень 28 июля, когда выпущенная "Хезболлой" ракета Falaq иранского производства поразила футбольную площадку в друзском поселке Мадждаль-Шамс на Голанских высотах, убив 14 и ранив многие десятки (некоторые из них — тяжело), детей и подростков.
Иранские СМИ изначально восхваляли «сокрушительный удар Хезболлы, от которого погибли шестеро детей. Однако, разобравшись, что жертвами стали не евреи, а друзы, и предвидя жесткую реакцию ливанской и иных друзских общин (каковая не замедлила последовать), иранская пропаганда вскоре изменила нарратив, утверждая, что дети в Мадждаль-Шамсе, якобы, стали жертвами противоракет израильского комплекса «Железный купол».
Понятно, что подобный акт агрессии не мог остаться без ответа со стороны Израиля. Четких заявлений о планах правительства и командования "Цахала" на этот счет не поступало — высказывания израильских политиков и военных по данному поводу были, по понятным причинам, общими и туманными. Некоторое время в информационном сообществе доминировала гипотеза, что Израиль предпочел бы избежать полномасштабной войны на северном фронте, и потому скорее всего воздержится от слишком масштабного удара по Хизбалле.
Например, возможные сценарии развития событий, которые представил тогда же, 28 июля военный обозреватель популярного информационного агентства Ynet Йоав Зейтун, сводились к четырем вариантам. Это атака гражданских инфраструктур Ливана (от чего Израиль, как правило, воздерживался) и военной базы ливанской армии, под прикрытием которой действует Хезболла; уничтожение стратегических складов оружия Хезболлы; удар по какой-либо символически важной цели в Бейруте; ликвидация одного или нескольких высокопоставленных командиров военного крыла группировки.
Как показали события, на первом этапе была избрана четвертая опция. В ночь на 31 июля "Цахал" официально объявил о ликвидации Фуада Шукра (аль-Хаджа Мухсина), «номера 2» в военной иерархии «Хезболлы», часто именуемого «начальником генштаба» группировки. Шукра отвечал за разработку стратегии боевых действий против Израиля, современное, в том числе продвинутое ракетное вооружение группировки и беспилотники. В Израиле подчеркнули, что аль-Хадж Мухсин несет ответственность за убийство детей в Мадждаль-Шамсе; помимо этого в длинном послужном списке уничтоженного террориста — гибель израильских и иностранных граждан; атаки на военнослужащих "Цахала" и бойцов Армии Южного Ливана; причастность к похищению тел трех израильских военнослужащих, убитых боевиками «Хезболлы» во время патрулирования границы в районе горы Дов. Наконец, Мухсин-Шукр был одним из организаторов упомянутого мега-теракта — взрыва казарм американских морских пехотинцев и французских военнослужащих 23 октября 1983 г. в Бейруте.
Особый вкус этой истории придал тот факт, что через несколько часов после ликвидации Фуада Шукра еще одна точечная ликвидация другого «исламистского супертеррориста» — главы политбюро ХАМАСа Исмаила Хания произошла в Тегеране. Хотя во втором случае Израиль не взял на себя ответственность, иранцы немедленно обвинили в случившемся спецслужбы еврейского государства. Для них эта ювелирно выполненная операция прямо в «святая святых» режима — элитном комплексе КСИР в столице страны – была не менее болезненным ударом по имиджу, чем эффективная атака ВВС Израиля на военные объекты еще одних прокси Ирана — йеменских хуситов, в порту Ходейда на побережье Красного моря в Йемене, как возмездие за сотни воздушных атак хуситов против Израиля.
И сейчас, по имеющимся данным, на векторе Бейрут-Тегеран обсуждаются пути и методы ответа на «ответные ответы» израильтян. Очевидно, что даже умеренная реакция любой из сторон может стать прологом к той самой большой региональной войне, в которую будет напрямую вовлечен Иран и его союзники и прокси в не только в Ливане, но и в Сирии, Йемене и Ираке, а также шиитские «добровольцы» из других стран Азии. Возможность подобного сценария была очевидна еще несколько месяцев назад, и в Вашингтоне, а также нескольких европейских и арабских столицах активно обсуждались пути дипломатической деэскалации разгорающегося кризиса — впрочем, без особого продвижения на этом пути.
Ситуация меняется буквально ежечасно, и на момент завершения этой статьи (вечер 6 августа 2024 г.) прогнозировать направления набирающих темп процессов, мягко говоря, крайне сложно. Пока же в Израиле ожидают и готовятся отразить удар или удары с одного или нескольких направлений, а в последние сутки-полтора стали поговаривать даже о превентивных действиях . Перспективы дипломатических решений выглядят минимальными, если не призрачными. Но в ближневосточном регионе, бывало, случаются и не такие сюрпризы.
