Многие из тех, кто комментировал прошедший в конце октября в Казани саммит БРИКС, включая самого этой автора аббревиатуры, бывшего партнера Goldman Sachs Джима О’Нила, полагают, что это объединение так и не смогло продвинуться далее регулярно провозглашаемых и нередко не содержащих никакой конкретики деклараций.
Действительно, по итогам прошедшего казанского саммита не похоже, чтобы его участники, например, сошлись на общей дорожной карте, детализирующей планы по дедолларизации внешней торговли. Но стоит ли, однако, с досадой воспринимать преимущественно декларативный характер БРИКС? При той структуре, в которой нам знакомо это объединение, — едва ли.
С одной стороны, по некоторым данным страны расширенной версии БРИКС (или БРИКС+) производят 37,5% мирового ВВП. Этот факт заставляет многих комментаторов требовать для объединения и больше глобальной власти.
Однако давайте посмотрим на высказывания тех, кто возлагает на БРИКС+ большие геополитические надежды. Брахма Челлани, почетный профессор стратегических исследований в Центре политических исследований в Нью-Дели и научный сотрудник Академии Роберта Боша в Берлине, сетует на использование Западом финансов в качестве глобального оружия. Челлани имеет в виду арест активов российского Центрального банка, вызвавший, по его словам, глубокое беспокойство в странах глобального юга.
А Ипполит Фофак, научный сотрудник Центра африканских исследований Гарвардского университета и бывший главный экономист и директор по исследованиям Африканского экспортно-импортного банка, рассуждает о БРИКС+ как об альтернативе, благодаря которой российская экономика может решить часть проблем из числа созданных в последнее десятилетие для нее Западом. Разумеется, ни Челлани, ни Фифак — не представители политической элиты БРИКС+, но подобные рассуждения — не редкость среди тех, кто пробует найти идеологические основания для развития этого объединения.
Эти рассуждения, стоит заметить, очень напоминают взгляд, который любят тиражировать российские пропагандисты и чиновники. Запад, дескать, совершил немотивированный акт агрессии против миролюбивой и благополучной России, ограничив ее экспортные возможности и заморозив часть ее финансовых ресурсов. Из этой картины мира полностью выброшена российская агрессия против Украины, потому что в миропонимании российской власти этот акт вообще не является чем-то, на что мировому сообществу стоит обращать внимание.
Схожее отношение к актам массового насилия и гуманитарным кризисам регулярно демонстрирует и Китай, в том числе систематически блокирующий различные инициативы, в которых определяется отношение мирового сообщества к тем или иным преступлениям.
Китайский и российский режимы, исторически относящиеся с явным пренебрежением к правам человека, — главные действующие лица БРИКС+.
Таким образом, альтернатива доминированию Запада имеет все шансы стать правовым и политическим пространством, в котором будут в еще большей мере затруднены попытки формирования механизмов, осуждающих нарушения прав человека и накладывающих санкции на соответствующих субъектов.
Диктаторам такая альтернатива придется по душе, однако тем странам глобального юга, которые предпочли развитие по пути контроля общества за властью, а не китайскую модель, предполагающую, напротив, контроль власти над обществом, лучше ограничить влияние авторитарных лидеров БРИКС+, выбрав для целей совместного решения проблем другое объединение.
Таким образом, сложившаяся сегодня версия БРИКС+ является не только декларативной, но и, с правовой точки зрения, попросту опасной альтернативой Западу. Она выгодна диктаторам, но едва ли тем, кто уже находится или может попасть под их контроль.
Дональд Трамп, однако, может придать этому объединению больше содержания. Например, прошлое президенство Трампа, в том числе отменившее ядерную сделку с Ираном и наложившее на исламскую республику санкции, способствовало политическому проигрышу более либеральных кругов в этой стране. Планы Трампа по реструктуризации мировой торговли, а также его авторитарные взгляды могут актуализировать поиск решений торговых и политических проблем, в том числе и в рамках БРИКС+.
К примеру, возможный процесс демонтажа американских институтов увеличит потребность в дедолларизации. Ведь использование доллара как средства сбережения во многом определяется качеством американской судебной системы, а президентство Дональда Трампа вполне может способствовать его снижению. Возможная потеря американского рынка из-за увеличения администрацией Трампа импортных тарифов подтолкнет проигравшие страны к поиску новых потребителей на глобальном рынке. Неизбирательное использование санкционной политики может направить общество в объятия межстрановых союзов, возглавляемых авторитарными режимами.
Хотя Дональд Трамп и его союзники стремятся остановить превращение Китая в альтернативный глобальный полюс, импульсивная политика, свойственная недавно избранному американскому президенту, может привести ровно к обратному результату. Если события будут развиваться именно по такому сценарию, то БРИКС+, будущее которого КНР скорее всего видит китаецентричным, может наконец получить более ясную и консолидированную мотивацию к реализации давно декларируемых планов.
